Стратегический запас Родины
Отделение сержанта Акимова, для своих – просто Акимыча, работало на печатной машине. Станок занимал практически всё пространство небольшой комнатки. Здесь множили бланки, ведомости и прочие штабные документы. Солдаты надевали на стальной отполированный вал цинковые листы печатных форм, на которых свинцовым порошком было нанесено изображение, в лоток заливалась краска, заправлялась бумага, нажималась кнопка «Пуск» – и тираж был готов. Потом формы менялись, и всё начиналось заново. Работа была вредная, и на ней использовали солдат. Через неделю гимнастёрки от свинцовой пыли становились чёрными. Но пачкалась не только солдатская форма. От свинцовой пыли чернел и вал печатной машины. По инструкции вал полагалось ежедневно протирать спиртом. Для этого каждый день завхоз части выдавал печатникам в мензурке двадцать граммов медицинского спирта. Естественно, спиртом никто ничего не протирал. Солдаты отмывали вал тряпками с керосином, которого было в изобилии, а драгоценный спирт аккуратно сливали в майонезную баночку и прятали в укромном месте. За неделю набегало ровно сто грамм. Каждую пятницу в конце рабочего дня одному из бойцов выпадало счастье выпить сразу весь недельный запас. Все остальные, в ожидании своей очереди, наслаждались сопричастностью к процессу.
Наступила очередная пятница. Выпивать спирт была очередь Акимыча. Сержант с утра предвкушал благостное окончание рабочей недели. Во время обеда он купил в офицерском буфете бутерброд с килькой, но не съел, а, завернув в салфеточку, принёс на работу. Бутерброд был припасён на вечер, на закуску.
Часы показали пять. Рабочий день закончился. Солдаты остановили машину. Акимыч, чтобы никто не помешал, пошёл и запер на ключ дверь, после чего полез и достал из тайника спирт. Вернувшись к станку, он расстелил на станине газетку, по центру установил баночку со спиртом, рядом приготовил алюминиевую кружку с водой для запивки и сбоку, на блюдечко положил бутерброд с килькой. Получился скромный, но очень душевный натюрморт. Все бойцы отделения окружили Акимыча. Сержант поправил кружку с водой, понюхал килечку, и уже было собрался взять баночку со спиртом, как со стороны коридора послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа. Солдаты тут же метнулись к своим рабочим местам. В следующее мгновение замок щёлкнул, и дверь распахнулась. На пороге стоял майор – начальник штабной типографии. Ему только что исполнилось тридцать три. Он был типичный штабист, сытый и холёный. Майор легко продвигался по службе и мечтал в ближайшее время стать подполковником. Выпятив из-под расстёгнутого кителя начинающий расти животик, майор, вальяжно прошёлся по комнате.
– Чем занимаемся, тоа…щи бойцы?
Солдаты, как ни в чём не бывало, неспешно копошились у своих рабочих мест. Акимыч поливал на окошке цветочки водичкой из алюминиевой кружки, и только предательски торчащий из кармана штанов хвостик кильки напоминал о несостоявшемся ритуале.
– Да, вот, цветочки поливаем, товарищ майор, – доложился Акимов. –Сейчас польём и будем машину мыть.
– Это хорошо, хорошо… Это правильно! – методично прохаживаясь вдоль станка и внимательно осматривая помещение задумчиво произнёс майор.– Машину мыть – дело нужное. Её обязательно надо мыть…
И тут майор заметил стоящую посередине станины майонезную баночку со спиртом. В суматохе от нежданного прихода майора о ней просто забыли.
– А это что?
Акимыч взглянул на баночку, тихо чертыхнулся, но тут же, не моргнув глазом, ответил:
– Спирт, товарищ майор. Спирт для протирки вала. Сегодня завхоз выдал.
– Спирт?! – Кругленькие глазки майора загорелись, – Спирт – это хорошо! Это даже очень хорошо! – Майор взял баночку, повернулся к окну, посмотрел содержимое на просвет. – А известно ли вам, тоа…щи бойцы, что спирт – это стратегический запас Родины?
– Так точно, товарищ майор! Конечно, известно, – вразнобой ответили печатники.
– А известно ли вам, тоа…щи бойцы, что стратегический запас надо беречь?
– Так точно, товарищ майор. Конечно, запас надо беречь, это же, как-никак, стратегический запас!
– Правильно, правильно… А известно ли вам, как следует протирать вал печатной машины с использованием минимального расхода этого самого стратегического запаса?
Почуяв подвох, бойцы замерли. Было ясно, что такие профессиональные тонкости никто кроме майора знать не может. Солдаты, переминаясь с ноги на ногу, молча пожимали плечами.
– Никак нет, не можем знать! – за всех ответил Акимыч и подхалимски добавил, – Товарищ майор, может вы нам расскажете?
– Не только расскажу, но и покажу! – многозначительно пообещал майор. – Значит, так, все взяли тряпочки и подошли к машинке.
Акимов с бойцами, держа в руках ветошь для протирки, столпились возле станка. Майор встал по центру машины, прямо напротив вала. Взяв баночку, он понюхал содержимое, глубоко вздохнул и на коротком выдохе, резко махнув головой назад, влил в себя весь накопленный за неделю стратегический запас. В печатне повисла гробовая тишина. Солдаты замерли. Акимыч побелел. Майор же, широко расставив ноги и отклячив попу, с распахнутым, как у оперной дивы, ртом, припал грудью к краю станины и глубоким плавным выдохом прошёлся по всей длине печатного вала. Вал сначала заблестел, заискрился а потом, переливаясь всеми цветами радуги, покрылся испариной.
– Теперь быстро трём! – просипел майор, отвалившись от станка.
Солдаты, пихая друг дружку, кинулись растирать запотевший вал.
– Акимов, воды! – тараща глаза, выдавил из себя майор.
Сержант метнулся к подоконнику и подал офицеру алюминиевую кружку. Залпом осушив оставшуюся от полива цветов воду, майор облегчённо вздохнул и удовлетворённо опустился на стоявший рядом табурет:
– Ну, вот и славно! А что у нас на закуску?
Акимыч нехотя полез в карман штанов и вынул помятый бутерброд с раздавленной килькой.
– Оооо…!!! С килечкой! Молодец, Акимов! Как знал! С килечкой люблю!
Нежно обсосав тонкий хребетик, майор промокнул платочком лоснящиеся, раскрасневшиеся губы, поднялся и направился к выходу. В дверях он обернулся:
– Да, кстати, Акимов, сегодня пятница. Подготовь мне список на увольнение особо отличившихся за неделю бойцов. Да, и не забудь про себя. – Майор расплылся в улыбке. – Я всё подпишу.
Он ушёл, а солдаты ещё долго молча стояли вокруг станка. Было досадно и обидно. Они так ждали эту пятницу. Целую неделю по капелькам собирали спирт, берегли, прятали… А пришёл майор и убил, убил мечту. Сразу, одним залпом… Радости от обещанного увольнения никто не испытывал. Да и как могло сравниться какое-то увольнение с таким циничным и безжалостным уничтожением недельной нормы бесценного стратегического запаса Родины.