Экспертиза

Рядовые Судьин и Малышев, находясь в увольнении, выпили. Благополучно миновав патрули, они прибыли в часть, прошли КПП,  отметились на базе у дежурного офицера, и направились в роту. Когда казалось, что все опасности позади, солдаты, заходя в казарму, налетели на ротного. Ротный — капитан Бобров — был настоящий служака, честный и бескомпромиссный. Ему было уже тридцать шесть, но он всё ещё ходил в капитанах.
Увидав слегка покачивающихся бойцов, ротный сразу понял: ребята пьяны.
Остановив солдат в коридоре, капитан, как и положено, спросил ласково, по-отечески:
- Что, ребятки, выпили?
Услышав в ответ: — «Никак, нет, ничего, товарищ капитан», — ротный не стал спорить, а побежал в свой кабинет и вернулся с трубочкой для проведения теста на алкоголь.
- Значит так, товарищи солдаты, будем дуть в трубочку! – радостно объявил он.
Первым дуть выпало Судьину. Это был здоровенный парень двухметрового роста. Ротный едва доставал ему до плеча. Подойдя почти вплотную, капитан, задрав голову, ехидно спросил:
- Значит, как я понимаю, мы ничего не пили?  -  и, приподнявшись на носочках, вставил бойцу в рот трубочку.
- Дуй!
Судьин надул щёки, постоял с минуту, уставившись на ротного мутным глазом, и вдруг заявил:
- Не продувается, товарищ капитан.
- Что не продувается? — не понял ротный.
- Трубочка не продувается, товарищ капитан.
- Как так не продувается? Быть такого не может… — Было видно, что ротный впервые столкнулся  с подобным ответом. -  Ну-ка, давай, сынок, ещё разок. – И капитан ловко зажал бойцу пальцами нос, отрезав возможность дышать иначе, чем через трубочку.
- Дуй, солдат!
Судьин от неожиданности аж присел, но, быстро сориентировавшись, снова честно раздул щёки, выпучил глаза, покраснел, засопел, и через минуту, вырвавшись из лап ротного, заявил:
- Ну, не продувается она, товарищ капитан! Ну, никак!
- Да ты же не дуешь, зараза! – Ротный, шевеля усиками, в упор уставился на бойца. – Значит, так, делаем ещё разок. – Капитан достал спичечный коробок. – Я зажигаю спичку, подношу к концу трубочки, а ты дуешь так, чтобы пламя колыхнулось! Задача ясна?
Судьин утвердительно кивнул и всем своим видом выразил полную боевую готовность честно дунуть. Капитан поправил фуражку, зажёг спичку, поднёс пламя к трубочке и, ловко схватив мёртвой хваткой бойца за нос, скомандовал:
- Дуй! Дуй, солдат! Колыхни пламя!
Судьин пыхтел, багровел, таращил от натуги пьяные глазищи, но пламя не шевелилось.
- Ты, что,  решил издеваться надо мной?! – не выдержал ротный. — Да я ж… тебя…, да ты у меня… с гауптвахты не вылезешь!
- Без экспертизы под арест никак нельзя, товарищ капитан, – потупил глаза Судьин. — Честное слово, я стараюсь. Ну, не продувается она. Засорилась, наверное.  Да Вы сами попробуйте.
- Сейчас, разбежался! – рассмеялся капитан. -  Я дуну, она окажется в порядке, после вчерашнего у меня всё покажет, покраснеет, и, что мы с тобой дальше будем делать, товарищ солдат? Трубочка то одна осталась!
- Ну, тогда пусть Малышев попробует.
Ротный взглянул на Малышева. Тот стоял, подпирая дверной косяк. Его мутило. Он был не столь могуч, как Судьин, и в душной, теплой казарме поплыл.
- Так, Малышев, ну ка, иди сюда! Теперь ты.
Малышев уже было потянулся за трубочкой, но ротный остановил его:
- Нет. Знаю я вас, умников, уронишь, разобьёшь…
Забрав у Судьина трубочку, ротный тут же засунул её Малышеву в рот по самый индикатор. Малышев и вздохнуть-то не успел, как вспыхнула спичка, и цепкие пальцы ротного впились бойцу в нос.
– Давай, Малышев! Дуй! Ну же, солдат, хоть ты колыхни пламя!
Малышева и так-то подташнивало, а тут, видать, от боли да без кислорода, ему совсем стало худо. Ноги его подкосились, глаза закатились, он тихо охнул, пламя спички колыхнулось, и индикатор начал розоветь. Капитан радостно воскликнул:
– Молодец! Есть контакт! Покраснело!
Экспертиза явно удалась.
Ротный был очень доволен. Победоносно обведя взглядом столпившихся в коридоре солдат, он вытер обсопливленные во время экспертизы пальцы о косяк двери и прошествовал в свой кабинет, выписывать наряд на арест.
На следующий день обритого наголо Малышева увезли на гауптвахту. Судьин отделался нарядами вне очереди. А ротного срочно вызвал к себе генерал базы и устроил ему в присутствии офицеров грандиозный, показательный  разнос по поводу произошедшего инцидента.  Капитану было указано на низкую воспитательную работу с личным составом и слабую дисциплину во вверенном ему подразделении. Ротному в деталях объяснили, что подобные зафиксированные случаи пьянства приведут к срыву всех заявленных показателей по соцсоревнованию. А это значит, что  весь офицерский состав базы и лично сам, генерал, останутся без премий.  В завершение было сказано практически прямым текстом, что таких случаев в роте не должно быть больше ни-ко-гда!
Ротный всё мужественно выслушал, но слова генерала понял по-своему. На вечерней поверке перед строем он торжественно и сурово объявил о всеобщем усилении борьбы с пьянством на территории вверенной ему роты и о своём личном контроле на алкоголь каждого возвращающегося после увольнения бойца. Ротный ещё долго что-то говорил о долге Родине, о высоком звании советского воина, но всем  бойцам было абсолютно ясно, что наш капитан с его честностью и прямотой никогда не станет майором.